– заупрямилась та.
— Да ну тебя, кто там ночью может быть, разве что привидения!
— И все же я хочу взглянуть на это привидение, но мне почему-то кажется, что там опять эта жандарметка, с которой ты типа не целовался. И я ее сейчас мигом развею!
— А я говорю, нет там никого, и давай прекращай уже устраивать сцены ревности, люди кругом спят.
— Пусти меня, и не смей больше ко мне прикасаться, кобель распутный, сейчас я твоей профурсетке все глаза ее бесстыжие выцарапаю! – Самая' разъярилась до такой степени, что мне даже стало страшно стоять у нее на пути, поэтому шустро отскочил в сторону от греха подальше, пропуская свою разгневанную фурию.
Во внезапно распахнутую дверь влетел Василий собиравшийся было постучаться и тут же очутился в объятиях Самой' рвущейся на выход.
— Так вот к кому он все время так рвался! – возмутился я. – А я-то думаю, чего это Пяточка голая по улицам бегает, да кому же за ней приглянуть если ты шуры-муры с Василием крутишь…
— Да —да, меня зовут Василий! Помощь нужна?
— Ты уже помог Вася, чем мог. Я тут понимаешь жизнью рискую, а она вон чего чудит. И мужу и мне рога наставляет, и долго это между вами уже?
— Прекрати чушь нести, — в свою очередь возмутилась покрасневшая девушка. – Лучше скажи, ты что хотел его в одной больничной пижаме на улице под дождем оставить?
— Так нет никакого дождя.
— А вдруг бы пошел…
— Смотри как она о своем любовнике печется.
— Ну все хватит, это уже не смешно, я сейчас взаправду обижусь. – на серьезе проговорила Сам.
— Первая начала, вот теперь и кушай обратку.
— Но нельзя же оставлять его одного на улице, тем более ночи уже холодные.
— А куда прикажешь его девать. А знаю, возле себя уложишь, а мы с девочками на полу в кухне перекантуемся.
— Ну вот дурак же, и как прикажешь с тобой разговаривать. Тебе надо вон с ним вместе пройти курс лечения.
— Ага хочешь уже от нас двоих избавится, неужели есть кто-то третий, ну ты мать и ненасытная!
— Все больше с тобой не разговариваю. А Васе мы могли бы на кухне постелить. Я в кладовке нашла запасной матрац, а еще из дому привезла теплый плед, так что будет чем укрыться.
— А у нас разве есть кладовка?
Девушка, поднявшаяся до середины лестничного пролета, на миг остановилась затем тяжело вздохнула и безнадежно покачав головой, не промолвив ни слова пошла дальше.
— Ну что Вася, пошли, раз приперся. Но завтра с утра я тебя пинками отсюда гнать буду, чтоб дорогу к этому дому забыл!
— Меня зовут Василий! Помощь…
— Очень поможешь, если заткнешься! Иди молча.
Как оказалось, Васю надо было не только где-то уложить, но он еще оказался дико голоден. Тарелку разогретого супа, что ему насыпала Самая', он опустошил за один миг, после чего ожидающе уставился на меня, время от времени облизывая ложку. Так как девушка скрылась в ванной мыть малых, а я разогревать ничего ему не собирался, потому выдал палку колбасы и полбуханки хлеба, так он и это мгновенно уплел, у меня прям сложилось впечатление, что в его лечебнице пациентов ни фига не кормят, вот он и бегает сюда. Пока он дожевывал сухпаек из ванной вышла Самая' с малышней. Сами вышла сама в длинном банном халате и с полотенцем на голове, а Пяточку вынесли на руках обернутую в полотенце. Опухоль от укуса пчелы практически сошла, и она стала более-менее похожа… на Пяточку. Потом Самая' пошла в ванную оставив на меня девчонок, которые задолбавшись за целый день сидели и тихо-мирно играли в куклы. Потом и я наконец смог пройти вечерний курс омовений, явившись на кухне, цветущим и пахнущим. Из детской комнаты доносились голоса девушек, а вот Василий куда-то запропастился, я на всякий случай подергал ручку входной двери, но та оказалась закрытой. Потом заглянул в новоявленную кладовку, но и там его не было. Неужели с девками тусуется. Обернувшись полотенцем, хоть и был в трусах, я двинулся на голоса.
Малые как играли в куклы, так и продолжили играть, возле них восседала Самая' веселым голосом подыгрывая детям, а вот Васи возле них тоже не оказалось.
— Эй народ, а куда это Василий запропастился? – поинтересовался я, но увидав как на меня уставилось три пары непонимающих глаз, сразу развернулся на сто восемьдесят градусов. – Так, понятно!
Последней непроверенной оказалась моя с Пяточкой комната, подлетев к ней я мигом распахнул дверь, да так и застыл на пороге. Самая' побежавшая за мной и встав на цыпочки заглянув через плечо, прыснула со смеху и прикрыв ладошкой рот, уткнулась мне в спину подергиваясь от хохота.
На моей кровати, укрывшись с головой моим же одеялом, спал Василий, да так хорошо ему гаду спалось, что аж причмокивал губами во сне, наверное, доедая мою колбасу.
— Нет ты глянь на него, занял мою кровать, да еще и лыбится! – возмущенно зашипел я. – А мне, где теперь прикажете спать, в прихожей на коврике! А ну-ка Вася…
— Не надо, не буди. – прошептала Самая' прижавшись к моей руке. – Видишь, как ему сладко спиться. Говорят, когда человек улыбается во сне, к нему приходит ангел.
— Это про детей так говорят.
— А чем он отличается от ребенка, со своим: "Меня зовут Василий…".
— Хорошо ему, он с ангелом, а мне где?
— Мой бедненький, несчастненький, и такой одинокий стрелочек, пошли я постелю тебе на кухне. Про матрац помнишь?
— И плед давай!
— Ну конечно же дам, и даже укрою и подоткну бочки.
— И жалеть меня будешь!
— Это, само собой разумеется.
В результате, через полчаса дом погрузился во тьму, где все спали на мягких кроватях и лишь я маялся на старом матрасе, кутаясь в слишком короткий для меня плед. Укрою спину, ноги оказываются на холоде, закрою ноги, дует в спину, и так вертелся до тех пор, пока в полумраке не появилась лилейная фигурка Самой', и на ходу сбросив ночной халатик, юркнула ко мне под стриженный плед.
— Ну что безобразник, заждался? – зашептала она, прижимаясь ко мне всем телом.
— Да с чего бы, меня внизу за дверьми, целая очередь, состоящая из одних профурсеток, дожидается.
— Ну вот такая я ревнивая у тебя есть, и ничего с этим не поделать.
— Ну и ладно, как-нибудь переживу. А можно мне…
— Перестань болтать и делай что хочешь.
— А…
— И это тоже…
Если этой ночью кто-то и просыпался от доносящихся с кухни криков, то нас это не волновало совсем. Утихомирившись под утро, все еще лежащие в объятиях друг друга, я подумал, что никогда не смогу насытится этой невероятной девушкой, и откинувшись на спину, блаженно уснул.
Глава четырнадцатая
Спалось ой как хорошо, уже под утро услышал, как проснулась Самая' и нежно поцеловав меня, быстренько оделась и скрылась в ванной. Потом слышал, как она тихонько постукивает кухонной утварью, наверное, готовя завтрак для Сами. Затем неизвестно с какого перепугу проснулся Вася и тихонько напомнив, что уже утро и что он по-прежнему Василий, и может помочь, принялся с удовольствием трескать то, что положила ему в тарелку, радушная хозяйка, никакой при этом помощи не оказав. Затем в какой-то миг все куда-то подевались и я опять крепко заснул. Второе мое пробуждение случилось, когда почувствовал, как от ног под одеялом, в сторону головы ползет нечто маленькое. "Нечто" быстро добралось до уровня лица, вплотную позаглядывало в мои закрытые глаза и скрутившись калачиком уткнулось теплым бочком в грудную клетку и с тяжелым еканьем потянув мою правую руку укрывшись ею как одеялом сразу же тихонько засопело. Но через некоторое время она тоже куда-то исчезла, оставив возле моего лица, леденец в форме револьвера. Ответный подарочек. Приятно.
В третий раз я проснулся от грохота выстрела, спросонку даже не сообразив, что да как, потом услышал стук двери, топот шагов, и тут же сам вскочил с пола хватаясь за оружие, которое всегда держал рядом. Но затем до меня дошло что стою я совершенно голый, и нигде рядом не видно ни штанов, ни трусов, недолго думая закутался в плед и бросился в открытую дверь даже не обувшись. Из-за сползающей накидки чуть не покатился по ступенькам, но, к счастью, обошлось. Одновременно со мной, из своей квартиры выскочила и Баффи, в полупрозрачной ночной маечке и обтягивающих лосинах, и так как я немного опередил ее то на мгновенье остановился поглядеть в самом низу лестницы на то, как колышутся ее аппетитные груди в такт шагов, хорошо различимые в лучах утреннего света. Смотрел бы и смотрел. Но потом спохватившись побежал дальше, притормозив у приоткрытой двери в комнату нашей домоправительницы. Там уже стояла, застыв в ступоре Самая', прикрыв от ужаса руками рот, ошалело взирая на происшедшее. Ну а там – картина маслом!
У дальней стены за столом, сидит тетушка Полли, в каком-то жутком парике с подведенными сажей запавшими глазами и такими же пятнами по всему лицу. На теле старое изорванное дамское пальто, неопределенного цвета. Во время выстрела, тетушка, наверное, чаевничала, если судить по осколкам чашки, разлетевшимся по комнате, ушко от которой она до сих пор держала в своей руке, несмотря на кровоточащий порез на лице, от одного из осколков. К тому же все ее одежда и стена позади, были залиты липкой коричневой субстанцией, пахнущей ароматными травами. А в завершение данной картины, возле самого уха дамы, в облитой чаем стеночки, зияла маленькая дырочка от пулевого отверстия.
Ну а напротив, метрах в двух от нее, стоял стрелок. Пяточка – гадина…косички расплетены и жиденькие волосы, вымазанные чем-то черным и липким, зализаны назад, плотно прилегая к головке. Голенькая по пояс явив миру два ряда ребрышек с животом – арбузиком, одета лишь в обрезанные по колено колготки, и лаковые черные ботиночки, по низу вымазанные зубной пастой на манер моих кед. А перед ней, на полу, валяется кургузый револьвер "Смит-и-Вессон", малого калибра из которого и был произведен выстрел.
Баффи которой никак не удавалось протиснутся мимо меня и Самой', наконец нашла щелку у моей руки, куда и всунула свою любопытную голову, при этом прижавшись к моей спине так плотно, что я почувствовал все ее прелести, а для еще лучших тактильных ощущений приспустил плед с плеча до уровня пояса.
— Кого-то она мне напоминает – произнесла она из-под моей руки.
— Пяточка, что случилось, ты цела? – воскликнула Самая', придя в себя и бросаясь к малышке.
— Ты этот вопрос лучше тетушке Полли задай.