Со старой побитой кибитки, с окраины чащи дремучей, из спячки что длилась сто лет, вдруг вышел дворник Васильев с отчётливым штампом похмелья на мятом уставшем лице.
И взгляд он простер вдаль земель, на тысячи вёрст пред собой, в бескрайние дали державы, в минувшие славные годы, что хлопнули дверью давно уж, подобно продажной любви.
Похмелье минуло и вздрогнуло тело, когда он увидел великий свой край. Там ушлые крысы костюмы одели, жуки из навоза вдруг власть возымели, орда тараканов сжирала остатки и клещи кишели в домах у людей.
Глаза прослезилась и в сердце кольнуло, сомкнулись уста и от злости скрепя, Васильев взял в руки метлу из березы и стал выметать эту погань долой.