Я успел ей незаметно, ободряюще подмигнуть, и сделав угрюмое лицо, проворчал в сторону нашей зануде:
— Вот так однажды умру я, в какой— нибудь подворотне – одинокий, беспомощный и всеми позабытый. Тогда уж ты наревёшься за мной, пуская своим носиком сопли и завывая от безысходности. Но меня уже тогда не станет – и не вернуть… и не обнять. А у тебя останутся только горькие сожаления, об утраченной искренней любви, и мой печальный образ – который в конце концов тоже сотрется из твоей память, оставив только щемящую боль, которая будет изредка на тебя накатывать в бессонные лунные ночи.
— Ну вот какой ты у меня дурачок и мальчишка! Какие лунные ночи?.. Какая щемящая боль? Ты же гад эдакий – только и пялишься на других девок, и смотришь как бы какую потискать. Нет чтоб меня наконец на свидание нормально пригласить, или хотя бы дешёвенький букетик цветов подарить – а вместо этого все бегаешь полуголый по городу, прям как маленький мальчик, и лезешь прямо в пасть всяческим монстрам неведомо зачем, каждый раз рискуя жизнью, а потом еще и пропадаешь неведомо куда. А ты думаешь, когда геройствуешь — что у кого-то сердце не обрывается, когда тебе грозит очередная опасность, и хочется бросив все — наплевав на долг и клятву, бежать тебе на выручку, забыв обо всем. – говоря это у нее выступили слезы на глаза, и мне сделалось так нехорошо… что прям ужас как!
— Только не реви. – зашептал я. – А то твои гвардейцы заметят, невесть что подумают. И ничего больше мне не говори, а то я и так готов под землю провалится. Мне еще никогда не было так стыдно… И ты на сто процентов права, что в отношении тебя – я веду себя как неотесанный болван. И готов искупить вину сейчас же. Поэтому приглашаю тебя сегодня на свидание, в семь, нормально будет, у…
— Ой прости, но сегодня не получится! – воскликнула она, закусив нижнюю губу. – На мне сегодня размещение раненых по госпиталях и лечебницах, боюсь, что даже к ночи не управлюсь.
— Да уж… как говорится – "если захромал конь, то и телега не поедет". Давай, как только освободишься, свяжись со мной и тогда уж точно, о чем-нибудь, да договоримся.
— Так, наверное, будет правильнее всего. И надеюсь, в следующий раз у нас все получится. А теперь уходи, а то я и так зла на тебя, как не знаю кто!
— А теперь я, что не так сделал? За что злится то?..
— Потому что какой-то безответственный прохиндей и разгильдяй, заставил меня – офицера полиции, разревется как малолетнюю школьницу. Стыдобища какая!
— Ну, по внешнему виду, ты больше на школьницу смахиваешь, чем на офицера полиции. Кстати! А у тебя случайно не завалялась дома…
— Фу, извращенец проклятый! Немедленно сгинь с глаз моих долой, иначе я за себя не ручаюсь, пошляк озабоченный! И не смей пропадать, чтоб был всегда на связи!
— Хорошо, любимая! Не скучай!
— Балабол!
Как же иногда бывает тяжело общаться с женщинами — иной раз, легче пережить смертельную зарубу с многократно превышающей своей численностью врагом, чем перетерпеть пятиминутную беседу, в которой на тебя, одновременно – навешают всех собак и возненавидят, и проклянут, и обматерят, а потом пожалеют, простят, и вновь влюбятся без памяти. Морально – это как под прессом побывать. Весь помятый, выходишь. Поэтому, когда что-то подобное назревает – бежать без оглядки, выдумав любую причину, или даже без причины – просто бежать.
Я правда не бежал, но шаг ускорил значительно. Достаточно получил уже на сегодня ни с того ни с сего, по самое ни балуй.
Миновав поле битвы с кучами трупов, вышел на более-менее свободное пространство, и сделав по засеянным полям небольшой крюк чтоб не идти по дороге, под завязку заполненной разнообразным транспортом, наткнулся на небольшую тропинку и по ней, побрел в сторону города. Пока шел, глядел на посевные угодья и размышлял, что в этом году, в городе образуется дефицит на кое – какие виды продуктов. Ведь основная битва как раз проходила на пахотных землях, на которых уже начала произрастать сельхозпродукция. Теперь там все настолько вытоптано тысячами ног и лап, да залито зараженной кровью, что несколько лет подряд на той земле не стоит ждать каких – либо всходов. Разве что, маги земли сумеют чего-то наколдовать, но даже если случится чудо, и там что-то сумеет вырасти – то я бы не рискнул, это есть.
Но главное, что прорыва не допустили, и если впредь ничего подобного не случится, то как-нибудь выкрутимся. А еще мне повезло найти почти целую рубашку, и неплохую кепку. По отряхивав барахло, тут же напялил его на себя. Рубашка оказалась немного коротковата в руках и еле застегивалась на пуговицы, потому рукава попросту закатал, а на пуговицы даже и не стал застегивать – пусть так будет. Кепка оказалась в самый раз, а для пущей конспирации я ее еще и на самые глаза натянул.
Глава десятая
В Южные Врата я въехал практически незамеченным, по дороге напросился в попутчики к работягам с местной птицефермы, переждавшим нападение зомби на своем рабочем месте. Езда с ними стала для меня еще тем испытанием, ведь специфический дух, исходящий от их тел, мало чем уступал, запаху от зомби, но может еще и поэтому нас никто не трогал и не останавливал, хоть делегация встречающих поражала своей многочисленностью. Лучше бы шли трупы за ограждения вывозить да землю перекапывать. Вон целая вереница телег, груженных камнем да другими стройматериалами, помаленьку тянется из города в сторону прорыва. И думаю, что от лишних пар рабочих рук никто из мастеров не отказался бы. Но дак, кому война, а кому мать родна.
А вот попав в сам город, затеряться среди толпы оказалось вообще делом плевым. Свистнув на пустой конный экипаж, местный аналог такси, я поехал прямо на старую добрую рыночную площадь № 12, (как оказалось, она называется у местных "таксистов" — кучеров). Всего таких площадей как оказалось имелось двадцать штук – соответственно районам города, идущим по окружности. И двадцать первая – с аттракционами и каруселями находилась в центре и являлась самой большой и многолюдной. Надо будет малую сводить на качели – попугать.
Добравшись до места назначения, и расплатившись с извозчиком, я глянул на часы – почти пять, дело к вечеру. Попав на рынок, перед тем как заняться запланированными делами, я решил зайти в еще одну лавку – алкогольную, где по случаю прикупил бутылочку дорогого вина, стоившую мне целых четыре золотых. Дорого – но это для дела! Хотя у меня оставалось еще своих почти семьдесят золотых, плюс за сегодняшний бой насыпало около пяти десятков золота. Голодным и бездомным пока остаться не грозит, а вот кое —кому проставится – не помешает.
Соломона нашел на том же месте, безмятежно сидящего на табуретке, и попыхивающим своей неизменной трубочкой.
— Здорово отец! Все дымишь?.. Или о вечном размышляешь? – поприветствовал я того, усаживаясь рядышком под стеночкой.
В ответ, лишь новая порция дыма, кстати совсем не вонючего в отличие от сигарет прежнего мира.
— Выпьем? – спросил я как только разместился со всевозможными удобствами и поставив, между нами, бутылочку, с двумя серебряными стаканчиками, на которые тоже пришлось потратится — ну не с горла же пить, с мудрецом. Тот скосил глазом на выпивку и молвил:
— Алкоголь вреден. Он отнимает ум у мудреца.
— Если верит законам физики, то ничто не возникает из ничего, и не исчезает в никуда. Если по-простому – то коль ума не было, то и не отберешь, а был – то никуда не денется! Просто меру всему надо знать. Как еще говорят: В вине истина!..
— Ты ж говорил, что истина в другом…
— Истин много – для каждого случая своя. Вот скажем, истина о вине. Не в меру выпивший человек, сразу показывает свое естество, свою внутреннюю истину. Коли по жизни всегда спокойный, но как выпьет – буянить начинает, значит и по жизни буйный, только скрывает. И от такого можно в любой момент ждать, когда полыхнет.
— Говоришь истина в вине… а как же тогда, вода – основа жизни?
— А тут все просто. В вине истина, в пиве – сила, а в воде – микробы.
— Что ж, давай выпьем! – хмыкнул дед.
Выпили. Посидели. Помолчали. Потом еще по одной, и опять помолчали. Посмотрел на часы… и начал собираться, а то так досижусь что все лавки начнут закрываться.
— Что, боишься меру потерять? – прищурившись, спросил Соломон, завидев как я поднимаюсь с земли.
— То, что не в меру – то, во вред! – ответил я, потянувшись.
А винишко ничего себе так – забористое. Своих денег стоит.
— Забираешь? – спросил старик, указав взглядом на бутылку.
— Да нет! Оставь у себя. Может как – нибудь зайду – допьем. Или угостишь хорошего человека, если посчитаешь нужным. Ну или сам угостишься, коли считаешь, что хороший человек. Как получиться.
— Ну тогда, бывай! Ежели будешь рядом – заходи. Поговорим о чем— нибудь еще. – молвил старик, пыхнув на меня клубом дыма.
Я чуть не закашлялся, и с чего мне показалось что дым совершенно не едкий и не вонючий. Хотел было сказать, что курить вредно – но смолчал. Не мое это дело – дед жизнь прожил, пусть пыхтит. Махнув тому на прощание рукой, поспешил в сторону магазинчиков одежды, авось чего-нибудь подберу.
Как и в прошлый раз – только отошел, в голове опять тренькнуло.
(СИСТЕМА) Вами получена награда: Звезда стихий – дополнение к сущности. Состоит из пяти ячеек для пяти камней – стихий. Легендарное. Качество – не разрушимое. Масштабируемое.
Ого! А что это такое мне выпало? Нет, то, что это ячейки для камней стихий – это то, понятно. Да и написано внятно. Но почему пять?.. Что за пятая стихия? Воздух, огонь, вода, земля… а что пятая – любовь, что ли, как в фильме "Пятый элемент". Но что гадать – зайду к дядюшке Ау, да поспрашиваю. А заодно можно камней остальных стихий, прикупить. И если они будут тоже, как и огонь, срабатывать одновременно с выстрелом, то у меня появится не хилый такой массовый урон. В общем – неплохую штуку мне подкинули, какой же я молодец что догадался проставится.
Порадовался. Поулыбался сам себе – но, когда прохожие начали подозрительно косится в мою сторону – опомнился, и поспешил по своим делам.
Лавку заприметил издалека. На фасаде возле входных дверей, висела разнообразная детская одежда.