И уже подходя почти к самим вратам, вдруг услышал:
— И придет Он, без брони и доспехов – ибо не ведает страха! И будет разить чудищ, оружием, изрыгающим пламя. И от грозной поступи его – содрогнется мир! И затрепещут чудища и низвергнуты будут стопами его в огонь все очищающий!
Я даже приостановился, толкаемый со всех сторон, спешащими людьми. Да это же разглагольствует мой давешний "приятель", по совместительству – школьный учитель музыки, а теперь еще и пророк – пройдоха Илий. С торчащими во все стороны, вздыбленными волосами, запотевшими очками, в растрепанной рубахе – он взобрался на какой-то ящик, и вещал местную легенду, взяв за основу мои слова.
Ах ты ж плагиатор хренов! Вот добраться бы до тебя сейчас, да "низвергнуть стопами" хорошенько, чтоб "ликом" об землю…
— И имя, данное ему небом… было – Великий Стрелок!
Но добраться до Илия, представлялось делом не легким. Огромнейшая толпа окружала его, и при каждом его слове – вздрагивала, и грозно орала, поднимая руки, высоко вверх. Ладно…пусть живет и радуется, что мне некогда. Пока.
А тут еще пришлось поспешить, ибо как только он произнес последние слова, поток людей и телег на какое-то время схлынул, и между нами…то есть мной и чертовым вещателем, образовался своеобразный "просвет". И сволочь такая, меня увидел. Глаза его мгновенно вылезли из орбит, чуть не выдавив очки с носа, он тут же ткнул в мою сторону пальцем и заорал:
— Свершилось!
Вся толпа, как ужаленная, одновременно подпрыгнула и повернулась в мою сторону. Но я успел быстренько, затеряться среди снующих людей, и пригнувшись выскочить за ворота.
Отойдя на несколько десятков метров, я обернулся и убедившись, что меня никто не преследует, с облегчением выдохнул. Вот дебил так дебил! Это я про, придурковатого музыкантишку, чьими стараниями могу прослыть каким – нибудь — мессией. Глядишь еще сбегутся распинать или на костер понесут, чтоб удостоверится воскресну или нет. Ничего – если сегодня выживу, обязательно найду и натяну ему, его же очки на его же задницу – и так ходить заставлю.
Пока я мысленно мстил очкастому пророку, и шагал в сторону прорыва – обратил внимание, что в моем направлении нет попутчиков. Навстречу – да!.. Шагало или бежало, кто как, множество народу, и поодиночке и группами, с выражение безмерного ужаса и отчаяния. А вот в направлении, где шло сражение, топала только моя одинокая особа. Неужели все уже там или многие еще не прочухались и только собираются. Лучше бы верным было второе предположение, а то глядя на обреченные лица людей, идущих на встречу, да вспоминая огромное количество раненых за стенами города, мне начало казаться что наши дела совсем плохи.
Шли как правило – местные, наверное, работяги с ферм да полей, хотя, то тут, то там, иногда проскальзывали системные особи, и вроде бы без видимых повреждений и ран, но улепетывали быстрее местных. Эти то — куда?
Глядя как народ, бежит, шагает, еле плетется, сгорбившись и лишь хмуро глядя перед собой, не замечая ничего вокруг, я стал ощущать себя белой вороной. А то – с голым торсом (спасибо крылатой заднице) в закатанных штанах, кедах с половиной прочности, зубочисткой в зубах, да еще и насвистывать начал.
Сто метров, пятьсот, километр – как-то уже и лень шагать. Снова вспомнил про ездового питомца – мне бы сейчас любой подошел, даже в образе таракана. А бегущих людей становилось все больше и больше. Среди них стали встречаться и системные, получившие серьезные раны, но которые все еще могли передвигаться, часто многие из таких еле волоча ногами, еще и товарища старались поддержать, находящегося в более худшем состоянии. Иные, просто взвалив на спину бесчувственного человека шатаясь и время от времени запинаясь пытались побыстрее вынести того с поля боя. Я видел даже изящных девушек волокущих здоровенных парней, иногда без рук и ног, но все равно тяжеленных, да еще и в доспехах, а часто и с массивным оружием, которое так и не выпустили с рук. Да, возможно у них высокий уровень и прокачан параметр Силы, но глядя на то, как одна красотка пыхтит и отдувается, иногда смахивая бисеринки выступившего на лоб пота – понимал, что дело не в параметрах.
И все больше я не понимал тех, кто с ужасом в глазах, но совершенно нетронутые и здоровые пробегали мимо таких, даже не думая предложить свою помощь. Мне захотелось остановить кого-то из них и спросить от кого и куда он бежит. Мы ведь и так уже все умерли, чего опять то боятся, неужели никому не хочется просто взглянуть смерти в глаза и при этом еще и ухмыльнутся. Да, я не бессмертный, хотя и с одной жизнью в запасе, и не самоубийца. И я не иду умирать – я иду чтоб остановить злобных мертвецов, и не допустить гибели города. И я тоже хочу жить, потому что там за стенами меня ждет маленькое белобрысое существо, так любящее обнимашки и которое я время от времени, из вредности характера, люблю жестко поддразнить или цапнуть за ушко, но за которое – переверну весь мир. Мне есть для кого жить. Но я и не подумаю убегать или прятаться в задних рядах, как советовала аппетитная соседка. И не буду вступать ни в какие отряды, плевать на усиления – я сам по себе. Дорога моя в один конец, я не поверну назад, еще и потому что в спину мне смотрят сотни глаз с лицом Пяточки – изможденных, изголодавшихся, без капли надежды, родителей которых сожрали безумные монстры. И возможно, или даже скорее всего – я погибну. Может быть достойно, а может и нет. Может буду орать как оглашенный, срываясь на визг, орать и корчится с ужасом взирая как из меня еще живого, вырывают кишки. Но зомби – НЕ ПРОЙДУТ!
А людей между тем прибавилось в разы. Все происходящее стало смахивать на массовое бегство. Многие уже не просто шли, а бежали и орали, раненых, да и просто отступающих в панике системных – не счесть. Впереди уже были слышны звуки боя.
Возле меня пробежала, перепуганная женщина, лет тридцати с хнычущим ребенком на руках. Вот на кой, спрашивается, брать в поле такую кроху. Но может я и не прав – в садик таких детей еще не берут, а может и садиков да яслей пока никаких не существует. Про школы и детдома – слыхал, а вот про такое, никакой информацией не владел. Вот и тащит за собой ребенка, жить то на что-то надо, а значит надо и работать, а родни чтоб на кого-то оставить дитя, тоже не имеется. И муж возможно с утра до ночи вкалывает, а может и нет никакого мужа – зомби сожрали. А может просто для себя родила. И такое бывает. Так с чего я вдруг взялся судить беднягу, вон надо к бою приготовится.
Женщина же, так прытко убегавшая от беды, спасая себя и ребенка – внезапно остановилась, как будто в невидимую стенку уткнулась. И это практически едва минуя меня, неспешно идущего в сторону битвы.
— Стрелок! Я знаю – это ты! – крикнула она мне в спину, при этом падая на колени, да так громко, что казалось перекрыла все звуки вокруг. – Спаси город? Не дай тварям сгубить нас, и наших детей? Молю тебя! Останови волну?
Пробегающие в панике мимо нас, люди, начали на ходу оглядываться в нашу сторону; некоторые и вовсе приостанавливались, и застывали на месте. Много людей – и в основном системные. Я тоже приостановил шаг, и слегка оглянувшись, не очень громко, ответил ей:
— Они, не пройдут!
Вроде бы – негромко. Но услышали многие. Очень многие.
Услышали или нет, мне до того уже дела не было никакого. Я продолжил свой путь дальше, не меняя направления. Люди впереди молча расступались, давая дорогу. Позади начали раздаваться звуки перезаряжаемого оружия, и шелест мечей, вынимаемых из ножен, а впереди нарастал грохот и рев жестокой бойни — между жизнью и смертью.
И в один миг я оказался в самой гуще боя. Вокруг заметались люди перезаряжая легкие артиллерийские установки и переставляя треноги минометов, наряду с гранатометчиками, шквальным огнем, посылающим свои смертельные заряды, кастовали не менее убийственные заклинания – маги, разных стихий и направлений. Я быстро прошел их ряды стараясь обходить помехи в виде групп людей, сосредоточенно занимавшихся своими разнообразными делами обслуживая всевозможные разрушительные машины, с завидной частотой посылающие в сторону врага сокрушительные заряды.
Газуя и пробуксовывая, понемногу отъезжали назад мощные джипы и юркие уазики с открытыми кузовами, на которых находились крутящиеся платформы и установки с тяжелыми пулеметами и ракетными установками малого радиуса действия их прикрывали снайпера и проклинатели, насылающие на врагов всевозможные массовые и одиночные заклятия превращающих твердую землю или в топкое болото или в зыбучие пески, в которые мертвецы проваливались целыми толпами и над их головами вмиг все застывало превращаясь в наитвердейший грунт сродни цемента, раздавливающий их тела вдрызг. Но несмотря на всю мощь техники, могущество магов и несокрушимость высокоуровневых Танков – мы отступали. Понемногу, по чуть-чуть, оказывая яростное сопротивление, но неотвратимо отступали. Ибо даже самые "прокачанные" системой — люди, не могли сравниться с неумолимым и беспощадным натиском обезумевших монстров, которым не было видно ни конца, ни краю.
Но я все равно шел вперед, и идя, справа заметил – организованно отступающих бойцов из департамента юстиции, которыми руководила миниатюрная девушка Аня, без каких-либо следов страха или паники, звонким девичьим голосом в котором все же проскальзывали тревожные нотки, отдавала какие-то команды. Смотрю дальше… Опа! Заметила… и с ошеломленными глазами на секунду застыла. Я слегка ухмыльнулся и подмигнув ей пошел дальше, не сбавляя шаг. Слева и чуть впереди, прикрываясь магическими щитами, отходили "спартанцы", ни на минуту не прекращая смертельных ударов по врагу. Среди них заметил израненного Атома – всего в крови и без правой руки, наспех обмотанным какими-то тряпками и поддерживаемым с двух сторон Аэлитой и Анком. А вокруг – верные соклановцы – Альф, воин Артур, целитель Авиценна, брюнетка – кучеряшка и синеволосая Алиса.
Прохожу мимо них… заметили… приостановились. Киваю, приветственно касаясь виска стволом револьвера – не чужие же люди, хоть некоторые и без чувства юмора.
Миную их и выдыхаю… все – пора! Вот я и дошел до линии соприкосновения.