Гиганты мощные. Ад помрачнел
От их бровей нахмуренных. Враги
По силе и неистовству равны.
В единой схватке сходятся бойцы
Подобные, но каждому из них
Ещё однажды схватка предстоит
С таким же всемогущим, но иным
Противником. Вот-вот произойдёт
Событие неслыханное! Ад
Поколебался бы из края в край;
Но полуженщина, полузмея,
Что ключ от врат хранила роковой,
Рванулась между ними, возопив:
" — Зачем, отец, десницу ты занёс
На собственного сына? Что за гнев
Тебя, о сын, безумно побудил
Избрать мишенью голову отца
Для дрота смертоносного? Кому
Покорствуешь? Тому, кто с вышины
Смеётся над готовностью раба,
Под видом правосудья исполнять
Веления свирепости Его,
Которая погубит вас двоих!"
Чума Геенны — Призрак, воплю вняв,
Застыл, а Сатана в ответ сказал:
"— Так странен возглас твой, значенье слов
Столь непонятно, что моя рука,
Не любящая медлить, замерла;
Тебе я мог бы делом доказать
Её могущество, но я хочу
Узнать сначала: что за существо
Ты, двойственное диво? Почему,
Впервые повстречавшаяся мне
В долине Адской, ты меня зовёшь
Отцом, а эту демонскую тень
Мне в сыновья навязываешь? Я
Тебя не знаю. Не видал досель
Уродов, мерзостней обоих вас!"
Привратница Геенны возразила:
"— Ты разве позабыл меня? Кажусь
Я нынче отвратительной тебе?
Когда в кругу сообщников твоих,-
Мятежных Серафимов, — взор померк
Внезапно твой, мучительная боль
Тебя пронзила, ты лишился чувств,
И пламенем объятое чело,
Свет излучая, слева широко
Разверзлось, и подобная отцу
Обличьем и сияньем, из главы
Твоей, блистая дивной красотой
Небесною, во всем вооруженье,
Возникла я богиней. Изумясь,
В испуге отвернулась от меня
Спервоначалу Ангельская рать
И нарекла мне имя: Грех, сочтя
Зловещим знаменьем; потом привыкли:
Я им пришлась по нраву и смогла
Прельстить враждебнейших; ты чаще всех
Заглядывался на меня, признав
Своим подобьём верным, и, горя
Желаньем страстным, втайне разделил
Со мною наслаждения любви.
Я зачала и ощутила плод
Растущий в чреве. Между тем война
На Небе вспыхнула, преобразив
Долины благодатные в поля
Побоищ. Победил Всесильный наш
Противник (разве мыслим был исход
Иной?); мы пораженье понесли
Во всем пространстве Эмпирея. Вниз,
В пучину тьмы, с Небесной вышины
Низвергли вас; я пала заодно.
Мне этот ключ вручили, приказав
Хранить сии Врата, дабы никто
Не мог отсюда выйти до поры,
Пока я их сама не отомкну.
Но, сидя на пороге, размышлять
Недолго одинокой мне пришлось:
В моей утробе оплодотворённой,
Разросшейся, почувствовала я
Мучительные корчи, боль потуг
Стремительно из чрева проложил
Кровавый путь наружу, сквозь нутро,
Меня палящей пыткой исказив
И ужасом — от пояса до пят.
А он, моё отродье, лютый враг,
Едва покинув лоно, вмиг занёс
Убийственный, неотвратимый дрот.
Я прочь бежала, восклицая: Смерть!
При этом слове страшном вздрогнул Ад,
И тяжким вздохом отозвался гул
По всем пещерам и ущельям: Смерть!
Я мчалась; он — вослед (сдаётся мне:
Сильнее любострастьем распалён,
Чем яростью); испуганную мать
Настиг, в объятья мощно заключив,
Познал насильно. Эти псы — плоды
Преступного соития. Гляди!
Страшилища вокруг меня рычат
И лают непрестанно; каждый час
Должна их зачинать я и рождать
Себе на муку вечную; они,
Голодные, в мою утробу вновь
Вползают, завывая, и грызут
Моё нутро, что пищей служит им;
Нажравшись, вырываются из чрева,
Наводят на меня безмерный страх,
Умышленно тревожа каждый миг,
И нет мне отдыха, покоя нет!
Но сын — мой враг, проклятый призрак Смерть —
Сидит напротив, подстрекая псов,
Готовый, за отсутствием другой
Добычи, мать свою — меня пожрать,
Когда б не ведал, что с моим концом
И он погибнет; горькой покажусь
На вкус; ведь стать могу я в срок любой
Убийственной отравой для него:
Так решено Судьбой. Но ты, отец,
Копья губительного берегись
И не надейся тщетно, что броня,
В эфире закалённая, тебя
Убережёт. Губительный удар
Всех сокрушает, кроме Одного —
Кто властвует в Небесной вышине".
Она умолкла. Хитрый Враг, смекнув
Значенье слов её, умерил гнев
И нежно молвил: "— Дорогая дочь,-
Поскольку ты зовёшь меня отцом
И предъявляешь сына моего
Прекрасного — залог взаимных нег,
Которые с тобою в Небесах
Делили мы; печально вспоминать
О них, коль так ужасно мы с тобой
Переменились. Прибыл к вам, поверь,
Не как противник, но как лучший друг,
Чтоб вызволить из мрачной бездны бед
Обоих вас и всех союзных Духов,
Сражавшихся в защиту наших прав
И вместе с нами сброшенных с высот.
От них я послан. Жертвуя собой
Для блага общего, предпринял сам
Служенье трудное; один как перст,
Я странствую в бездонной глубине,
Чтоб отыскать среди пустых пространств
Неизмеримых — некий новый мир,
Предсказанный давно, и признак есть
Надёжный, что уже он сотворён,
Обширный, круглый, благостный; преддверье
Небес, вместилище утех, приют
Каких-то новосозданных существ,
Быть может — предназначенных занять
На Небе — место наше; впрочем, Он
Их отдалил, боясь, что возрастёт
Избыток населенья и впять
В Его владеньях разразится бунт.
Разведав: так ли это иль не так,
Не утаён ли замысел иной
Царём Небес? — я тотчас возвращусь,
Тебя и Смерть перенесу туда,
Где вы привольно будете порхать
Невидимые, на немых крылах,
В душистом воздухе, где пища вам
Без меры уготована, где всє
Добычей вашей станет!" — Сатана
Умолк. Чудовища восхищены
Его словами. Смерти страшный лик
Ухмылкой злой довольство оказал
Грядущим пиром и благословил
Прожорливое чрево, что теперь
Обильной снедью голод утолит;
А гнусной тени мерзостная мать,
Не менее ликуя, своему
Родителю сказала: "— Я храню
От Преисподней заповедный ключ
По праву и велению Царя
Всемощного. Он приказал вовек
Врат адамантовых не отпирать,
А против силы — наготове Смерть
С копьём, которому противостать
Не властно никакое существо.
Но разве я обязана служить
Питающему ненависть ко мне,
Тому, кто в Тартар, в беспросветный мрак
Низверг, чтоб здесь повинность я несла
Подлейшую из подлых? Дочь Небес
И Небожительница, я терпеть-
Обречена страдания и страх
От собственных исчадий, что рычат,
И воют, и нутро моё грызут?
Ты — мой отец, ты — мой родитель, ты —
Жизнеподатель мой. Кому ещё
Повиноваться мне? Кому должна
Последовать? Меня ты унесёшь
В тот лучезарный, в тот счастливый мир,
К богам блаженствующим, где всегда,
С тобою рядом, справа от тебя,
Как дочь и как любимица твоя,
Истомой сладострастною дыша,
Царить я буду!" Замолчав, она
Ключ роковой, орудье наших зол
И бед, сняла с бедра, и скользкий хвост
Влача звериный, поползла к Вратам
Мгновенно, и решётчатый заслон
Вверх подняла, который без неё
Стигийским силам вкупе не сместить,
Ключ повернула в скважине замка,
Пружины сложные освободив,
А с ними — все болты и рычаги
Из прочного железа и базальта
Массивного; и створы, скрежеща
На вереях и петлями визжа,
Внезапно распахнулись; гром и лязг
До основанья потрясли Эреб.
Она их отомкнула, но замкнуть
Уже не властна. Ныне широко
Врата отворены; могла бы рать
Огромная, свободным, вольным строем,
Знамёна боевые развернув,
С растянутыми флангами войти
В проем, — с повозками и лошадьми.
Теперь оттуда, словно из жерла
Плавильни, бил клубами чёрный дым
И пламя рдяное. Глазам троих,
Стоящих на пороге Адских Врат,
Предстали тайны пропасти седой:
Безвидный, необъятный океан
Тьмы самобытной, где пространства нет,
Ни ширины, длины и высоты,
Ни времени; где пращуры Природы,-
Ночь древняя и Хаос, — в шуме битв
Немолчных безначалие блюдут
Исконное, сумятицу, нелад
И существуют лишь благодаря
Отсутствию порядка. Вечный спор
Здесь четверо соперников-борцов
Заядлых: Сухость, Влажность, Холод, Жар,-
О первенстве ведут и гонят в бой
Зачатки-атомы, что под гербы
Различных кланов строятся; легко
Вооружённые и тяжело,
Проворны и медлительны, остры
И гладки, неисчетны, как пески
Бесплодных почв Кирены или Барки,
Вздымаемые стычкой вихревой,
Чтоб ветров невесомые крыла
Отяготить; и верх берет на миг
Та сторона, где атомы в числе
Чуть большем накопятся; а судья
Их распрей — Хаос, как бы ни решал,
Лишь умножает смуту, что ему
Опорой служит; правит рядом с ним
Арбитр верховный — Случай. На краю
Пучины дикой, — зыбки, а быть может —
Могилы Мирозданья, где огня
И воздуха, материков, морей,
В помине даже нет, но все они
В правеществе зачаточно кишат,
Смесившись и воюя меж собой,
Пока. Творец Всевластный не велит
Им новые миры образовать;
У этой бездны осторожный Враг,
С порога Ада созерцая даль,
Обмысливал свой предстоящий путь:
Ведь не пролив же узкий переплыть
Ему придётся! Нестерпимый шум
Губительный ошеломлял его,
Подобный (если малое сравнить
С большим возможно) рыку батарей
Осадных гаубиц, когда Беллона
Обширный город обращает в прах;
И если б даже рухнул небосвод
И элементы вздыбленные шар
Земной сорвали бы с его оси,
Возникший грохот не был бы сильней
Того, что слух Врага теперь терзал.
Вот наконец он, крылья распустив
Подобно корабельным парусам,
От почвы оттолкнулся и взлетел
С клубами чадными, и много лиг
Преодолел отважно, оседлав
Летучий дым; но вскорости клубы
Развеялись под ним и седока .
Оставили в бескрайной пустоте.
Напрасно он размахивал вовсю
Громадными крылами; как свинец
Сорвался в пропасть, падая стремглав,
И десять тысяч фатомов успел
Отмерить он, и падал бы сейчас,
Когда бы, на беду, могучий взрыв
Из тучи, проносившейся вблизи,
Насыщенной селитрой и огнём,
Опять скитальца ввысь на много миль
Не взвил; безумный вихрь затих, и он
Погряз в трясине вязкой — ни вода,
Ни суша. Через топкий этот край
С натугой путник двигался вперёд,
Где лєтом, где пешком; ему годны
Весло и парус. Так пересекал
Болота, горы и пустыни Гриф,
Преследуя упорно Аримаспов,
Что золото украли у него,
Хоть россыпи он зорко сторожил.
Подобно Грифу, стойкий Сатана
Одолевал болота и хребты,
Стремясь вперёд сквозь множество стихий —
Разреженных, и плотных, и густых,
И твёрдых; пробивался головой,
Руками, крыльями, ногами; он
Летел, нырял, пускался вплавь и полз.
Вдруг бесконечно-дикий, зычный вопль
Он услыхал: нестройных криков гул,
Смешенье смутных звуков, и туда
Бесстрашно повернул, дабы взглянуть:
Какие сонмы Духов или Сил
Здесь, в глубочайшей пропасти, царят
Средь шума этого, и разузнать
Надёжный путь из тьмы к пределам света.
Внезапно перед ним престол возник
Владыки Хаоса; его шатёр
Угрюмый над провалами глубин
Раскинут широко; второй престол
Ночь занимает, с головы до пят
Окутанная тёмной пеленой,-
Наидревнейшая изо всего,
Что существует; рядом с ними Орк,
Аид и Демогоргон, чьё нельзя
Прозванье грозное произносить,
А там — Смятенье, Случай и Молва,
Раздор тысячеустый и Мятеж
Вопят, кричат и спорят вразнобой.
К ним обратился храбро Сатана:
"— Вы, Духи или Силы, Нижней Бездной
Исконно правящие: Хаос, ты,
И ты, несозданная Ночь! Пришёл
Не как лазутчик, тайны распознать
Владений ваших, и не свергнуть вас;
Негаданно в пустынный здешний край
Забрёл я, ибо к свету верный путь
По вашей мрачной области пролёг.
Я в одиночку, без проводника,
Во мгле плутаю; не могу найти
Рубеж, где ваше царство темноты
Граничит с Небом.