Это не так. Мне стало еще тяжелее. Оскар принес в семью шестерых своих мальчиков.
Доктор. Шестерых?
Миссионер Розе. Шестерых.
Лина Розе. Шестеро. Оскар такой страстный отец. А сейчас, когда нам надо прокормить девять человек детей, а Оскар и так человек не очень сильного здоровья, и жалованье у него нищенское... (Плачет.)
Доктор. Не надо, не надо, не плачьте.
Лина Розе. Я так кляну себя, что бросила бедного Иогана Вильгельма на произвол судьбы.
Доктор. Госпожа Розе! Не нужно так убиваться!
Лина Розе. Иогана Вильгельма придется теперь наверняка перевести в казенный сумасшедший дом.
Доктор. Ни в коем случае. Наш милый Мебиус останется здесь, у нас. Даю вам слово. Он так здесь привык и нашел приятных товарищей по профессии. Не такой уж я изверг, в конце концов!
Лина Розе. Вы так добры ко мне. доктор.
Доктор. Да нет, вовсе нет. На свете существуют благотворительные общества. Благотворительный фонд Оппеля для больных ученых, фонд, учрежденный доктором Штейнеманом. Денег вокруг куры не клюют, и мой врачебный долг позаботиться о том, чтобы кое-что перепало и на долю Иогана Вильгельма. Вы можете со спокойной душой уезжать на Марианские острова. Однако пора нам пригласить сюда нашего Мебиуса. (Идет в глубину сцены, открывет дверь номер один.)
Лина Розе в волнении поднимается.
Дорогой Мебиус, к вам пришли гости. Оставьте пока вашу келью и выйдите сюда.
Из комнаты номер один выходит Иоган Вильгельм Мебиус, чуть-чуть нескладный человек лет сорока. Он оглядывает гостиную, замечает Лину Розе, затем мальчиков и, наконец, миссионера Розе, смотрит на них непонимающим взглядом и молчит.
Лина Розе. Иоган Вильгельм!
Трое мальчиков. Папа!
Мебиус молчит.
Доктор. Милый Мебиус. Вы, надеюсь, узнали вашу супругу.
Мебиус (пристально смотрит на Лину Розе). Лина?
Доктор. Сознание проясняется, Мебиус. Конечно, это ваша Лина.
Мебиус. Здравствуй, Лина.
Лина Розе. Иоган Вильгельм, дорогой, дорогой мой Иоган Вильгельм!
Доктор. Ну вот. Не буду вам мешать. Если вы захотите со мной еще поговорить, вы найдете меня в новом здании. (Уходит через левую дверь.)
Лина Розе. Это твои малютки, Иоган Вильгельм.
Мебиус(вздрагивает). Трое?
Лина Розе. Конечно, Иоган Вильгельм, трое. (Подталкивает мальчиков к нему.) Адольф-Фридрих, твой старший.
Мебиус пожимает ему руку.
Мебиус. Очень рад, Адольф-Фридрих, мой старший.
Адольф-Фридрих. Здравствуй, папочка.
Мебиус. Сколько тебе лет, Адольф-Фридрих?
Адольф-Фридрих. Шестнадцать, папочка.
Мебиус. Кем ты хочешь быть?
Адольф-Фридрих. Священником, папочка.
Мебиус. Ах да, помню. Я вел тебя за руку по площади святого Иосифа. Солнце ярко светило, и тени были словно вычерчены... (Обращается ко второму сыну.) А ты... как тебя...
Вильфрид-Каспар. Меня зовут Вильфрид-Каспар, папочка.
Мебиус. Тебе четырнадцать?
Вильфрид-Каспар. Пятнадцать. Я хотел бы изучать философию.
Мебиус. Философию?
Лина Розе. Он необыкновенно развитой ребенок.
Вильфрид-Каспар. Я читал Шопенгауера и Ницше.
Лина Розе. А вот младший сын Иорг-Лукас, ему четырнадцать лет.
Иорг-Лукас. Здравствуй, папочка.
Мебиус. Здравствуй, Иорг-Лукас, мой младший сын.
Лина Розе. Он больше всех на тебя похож.
Иорг-Лукас. Я хочу стать физиком, папочка.
Мебиус (в ужасе смотрит на младшего сына). Физиком?
Иорг-Лукас. Да, папочка.
Мебиус. Нет, не надо, Иорг-Лукас, не смей! Ни в коем случае. Выбрось это из головы. Я.. я тебе запрещаю.
Иорг-Лукас(смущен). Но ты ведь сам физик, папочка.
Мебиус. Я тоже не должен был заниматься физикой. Никогда. Я не был бы тогда в сумасшедшем доме.
Лина Розе. Но, Иоган Вильгельм, ты ошибаешься. Ты в санатории, а не в сумасшедшем доме. У тебя расстроены нервы, вот и все.
Мебиус (качает головой). Нет, Лина. Меня считают сумасшедшим. Все. И ты тоже. И мои мальчики. Мне ведь является царь Соломон.
Все смущенно молчат. Лина Розе показывает на миссионера Розе.
Лина Розе. Я хочу представить тебе Оскара Розе. Это мой муж. Он миссионер.
Мебиус. Твой муж? Но ведь я — твой муж.
Лина Розе. Уже нет, Иоган Вильгельм. (Краснеет.) Мы ведь с тобой разведены.
Мебиус. Разведены?
Лина Розе. Разве ты не знаешь?
Мебиус. Нет.
Лина Розе. Доктор фон Цанд тебе сообщила. Наверняка.
Мебиус. Может быть.
Лина Розе. А потом я вышла замуж за Оскара. У него шестеро детей. Мальчиков. Он был пастором в Гутаннах, а сейчас получил место на Марианских островах.
Мебиус. На Марианских островах?
Миссионер Розе. В Тихом океане.
Лина Розе. Послезавтра мы отплываем из Бремена.
Мебиус. Ах, так. (Разглядывает миссионера Розе.)
Все смущены.
Лина Розе. Да. Именно так.
Мебиус (кланяется миссионеру Розе). Очень рад познакомиться с новым отцом моих мальчиков.
Миссионер Розе. Я полюбил их всем сердцем, господин Мебиус, всех троих. Бог нам поможет, недаром сказало в псалме: господь, пастырь мой, и не будет мне ни в чем нужды.
Лина Розе. Оскар помнит все псалмы наизусть. И псалмы царя Давида, и псалмы царя Соломона.
Мебиус. Я рад, что у моих мальчиков теперь будет заботливый отец. Ведь я, как отец, ничего не мог им дать.
Мальчики протестуют.
Трое мальчиков. Нет, папочка, не говори так!
Мебиус. И Лина нашла себе достойного мужа.
Лина Розе. Ах, Иоган Вильгельм...
Мебиус. Я поздравляю тебя от всего сердца.
Лина Розе. Нам пора уезжать...
Мебиус. ...на Марианские острова.
Лина Розе. И проститься друг с другом.
Мебиус. Навеки.
Лина Розе. Твои мальчики на редкость музыкальны, Иоган Вильгельм. Они так мило играют на флейтузе. Сыграйте папе что-нибудь на прощание, малютки!
Трое мальчиков. Хорошо, мамочка.
Адольф-Фридрих открывает портфель и вынимает оттуда флейтузы.
Лина Розе. Садись, Иоган Вильгельм.
Мебиус садится за круглый стол. Лина Розе и миссионер усаживаются на диван. Мальчики становятся в ряд посреди гостиной.
Что-нибудь из Букстехуде.
Адольф-Фридрих. Раз, два, три...
Мальчики играют на флейтузах.
Лина Розе. Задушевней, дети, больше чувства!
Мальчики играют задушевней.
Мебиус (вскакивает). Не надо! Прошу вас, не надо!
Мальчики сбиваются и умолкают.
Больше но играйте. Прошу вас. Ради царя Соломона. Не надо больше играть.
Лина Розе. Но, помилуй, Иоган Вильгельм...
Мебиус. Пожалуйста, не играйте. Пожалуйста, не играйте. Пожалуйста, пожалуйста.
Миссионер Розе. Но ведь и сам царь Соломон радовался бы игре этих невинных младенцев. Подумайте: сам Соломон псалмопевец, Соломон творец Песни песней.
Мебиус. Я стоял с царем Соломоном лицом к лицу. Он больше не великий царь в золотых одеждах, воспевший Суламифь и молодых серн, которые паслись среди роз, он скинул пурпурную мантию! (Внезапно бросается мимо своего испуганного семейства в глубину сцены, к своей комнате, и распахивает туда дверь.) Нагой и вонючий, он корчится в моей комнате, этот бедный владыка Истины, и псалмы его стали страшны. Слушайте вы, миссионер, вы любите псалмопения и знаете их все наизусть, а ну-ка, выучите и этот псалом. (Идет к круглому столу, переворачивает его вверх ножками, забирается в середину и усаживается там.) Псалом царя Соломона, предназначенный для исполнения путешествующими в мировом пространстве:
Мы ринулись в просторы вселенной
К пустыням Луны.
Мы погрузились в ее пыль.
Многие там погибли,
Но большинство сварилось
В свинцовых парах Меркурия, растворилось
В нефтяных лужах Венеры, и
Даже на Марсе жрало нас Солнце —
Громовое, радиактивное, желтое.
Юпитер смердел.
Стремительно вращающийся шар метановой каши
Так властно висел над нами.
Что мы блевали на Ганимеда.
Лина Розе. Бог с тобой, Иоган Вильгельм!..
Мебиус.
О Сатурне мы вспоминали с проклятьями,
А что было дальше — не стоит разговора.
Уран, Нептун —
Серо-зеленоватые, обледенелые.
О Плутоне и Трансплутоне мы уже напоследок
Отпускали непристойные шутки.
Мы уже давно спутали Солнце с Сириусом,
Сириус с Канопусом.
Отверженные, мы мчались в глубины глубин
По направлению к белым звездам,
Которых все равно никогда бы не достигли.
Мы давно стали мумиями в наших кораблях,
Высохшими, покрытыми коростой грязи.
И в нашем оскале нет и тени воспоминания
О живом дыхании Земли.
Старшая сестра входит справа в гостиную вместе с сестрой Моникой.
Старшая сестра. Бог с вами, господин Мебиус.
Мебиус сидит в оцепенении внутри перевернутого стола, и лицо его безучастно как маска.
Мебиус. Вон! Убирайтесь вы все!.. На Марианские острова.
Лина Розе. Иоган Вильгельм...
Трое мальчиков. Папочка...
Мебиус. Убирайтесь. Скорей... на Марианские острова! (Угрожающе встает.)
Семейство Розе перепугано.
Старшая сестра. Пойдемте, госпожа Розе, идемте, мальчики, пойдемте, господин миссионер. Он должен успокоиться, вот и все.
Мебиус. Вон! Вон! Вон!
Старшая сестра. Это небольшой приступ. Сестра Моника побудет с ним и его успокоит. Это небольшой приступ.
Мебиус. Выметайтесь. Живо! И навсегда! На Тихий океан!
Иорг-Лукас. Прощай, папочка, прощай...
Старшая сестра уводит перепуганное, плачущее семейство в дверь направо.
Мебиус (кричит им вслед). Я не хочу вас больше видеть! Вы оскорбили царя Соломона. Будьте вы прокляты! Ступайте на дно вместе со всеми Марианскими островами, на одиннадцать тысяч метров вглубь, пропадите вы пропадом в самой черной дыре океана, забытые богом и людьми.
Сестра Моника. Мы теперь одни. Ваши родные вас больше не слышат.
Мебиус (с изумлением глядит на сестру Монику, наконец, по-видимому, приходит в себя). Ах так, ну, конечно...
Сестра Моника молчит.
(Несколько смущен.) Я и правда был немного несдержан?
Сестра Моника. Да, порядком.
Мебиус. Я должен был сказать им правду.
Сестра Моника. Еще бы.
Мебиус. Я был так взволнован.
Сестра Моника. Вы представлялись.
Мебиус. Вы меня раскусили?
Сестра Моника. Вы уже два года на моем попечении.
Мебиус (ходит взад и вперед. Затем останавливается). Ладно. Сдаюсь. Я действительно изображал сумасшедшего.
Сестра Моника. Зачем?
Мебиус. Чтобы навсегда распрощаться со своей женой и сыновьями. Навсегда.
Сестра Моника. Таким ужасным способом?
Мебиус. Таким гуманным способом. Прошлое легче всего забыть, если ведешь себя как безумный, а особенно если уже сидишь в сумасшедшем доме: семья может забыть меня с чистой совестью. Моя выходка навсегда отбила у них охоту меня навещать. Мне лично теперь все равно. Важно, как они будут жить. Сумасшествие дорого стоит. Пятнадцать лет добрая Лина платила за меня безумные деньги.