і тисячний раз повторяється знову,
красою світанків, росою живою,
що сонцем іскриться в широкому полі,
розгулом вітрів, невідомістю літ,
і стежкою долі, що йде через світ.
Моя віра
О Сонечко миле і Земле,
О річок ранкова свіжість,
О коренів царство підземне
і квіток краса і ніжність,
на сонечку рос сузір'я
чарівними барвами сяє,
і чар промениться віра,
чудесного світу яв'ю.
В мені променяться вірою,
і квітнуть сонцями чари,
а поле хвилюється вітром,
від краю до краю грає.
Чудесна краса і жива,
дихання землі і волі,
наповнює мене і живить,
хвилює квітучим полем.
Пронизує мене проміння,
і променяться чари,
і струменяться силою
Землі заповітні чакри.
А Сонце цвіте й промениться,
горить і цвіте горизонт,
і квітка чудесна барвиться
у спокої вранішніх вод.
Сотворює ніжна квітка
чудесну чаруючу яв,
і вабить далека зірка
у зачаровану даль.
У ніжному мріє серпанку
доріжка, що мене веде,
сотворюють сонячні барви
мій шлях, і мету, і мене.
Чарують красою і ніжністю,
і відчай тамують мій,
а зірки зійшли і колишуться
у трепетнім струмені хвиль.
Щоб точку знайти опори —
дорогу, мету і волю —
потрібно світ перейти.
А ранку відкриє свіжість
дорога, що в обрій веде,
а квіток красу і ніжність
пробуджує чар моїх фей.
А що ж відкриє мене,
мій світ щоб став наяву?
Навік зачарований феями,
чарами їх живу.
І весь променюсь я вірою
у зачаровану даль,
і чар промениться сила
що сотворяє яв.
Мгновение
Каждая клеточка тела
светится светлой волей,
а воля поет о полете
в скрытую дымкой сказку.
Цветок расцветает в небе,
лучи заходящего Солнца
мечты лепестки озаряют,
и времени пропасть тает.
Волшебную шепчут сказку
мгновение, даль и дорога,
дорога в дали исчезает,
мгновением сделаться чтобы.
Мгновение, быль и дорога,
творят прекрасную сказку,
с мечтою сливается воля,
и растворяется время.
И только один горизонт,
объявший собой необъятность,
хранит границу простора,
которому нет предела.
Явь и Навь
Лечу во сне над озером и зву,
Чтоб снова было словно наяву,
Чтоб лунная дорожка волшебства
Пропела позабытые слова,
И вспомнила теченье глубина,
И лилий задремавших имена.
Чтоб вспомнила проплывшие века
И имя безымянная река,
Где я в какой-то жизни был,
Летит дорога прямо как стрела,
И с ней лечу сквозь время я.
Лечу за горизонтами времен,
Где время лишь волшебный сон.
Страна моих чудесных снов,
Очарование волшебных слов,
Забытые навечно имена,
Навечно безымянная страна.
Зовет простор и горизонта окоем,
И растворяюсь в нем.
Лечу мечтой в волшебную страну,
Где наяву летаю и живу.
А этот мир забылся навсегда,
Где беспросветно тащатся года,
Где множатся заботы от работ,
Где давит небосвод законов свод.
Будь проклят мир таможен и границ,
И судеб недописанных страниц,
Могила для несбывшейся мечты,
Где роются ослепшие кроты.
Междумирье
Час предрассветний, час туманный,
Дыханье мглы, предвестник дня,
Последний сон дороги дальней
Из сна в туман зовет меня.
Из межвременья в междумирье
Несу уснувшую тоску,
Иду во сне, и образ милый
Передо мной как наяву.
Последний сон, последний час,
Далекий путь, неровен час.
Дорога, ты веди меня,
Из тайны мглы в сиянье дня,
Где даль манит и горизонт
Мечтой неведомой зовет.
Из дали в даль и в тайну тайн,
Веди меня, моя мечта.
Безмолвьем звезд, сияньем рос,
Поет и манит в синеву
Мечта, которою живу.
По мотивам Николая Гумилева
Так написал Гумилев:
Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.
Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.
Ни риф, ни мель ему не встретятся,
Но, знак печали и несчастий,
Огни святого Эльма светятся,
Усеяв борт его и снасти.
Сам капитан, скользя над бездною,
За шляпу держится рукою,
Окровавленной, но железною,
В штурвал вцепляется — другою.
Как смерть, бледны его товарищи,
У всех одна и та же дума.
Так смотрят трупы на пожарище,
Невыразимо и угрюмо.
И если в час прозрачный, утренний
Пловцы в морях его встречали,
Их вечно мучил голос внутренний
Слепым предвестием печали.
Ватаге буйной и воинственной
Так много сложено историй,
Но всех страшней и всех таинственней
Для смелых пенителей моря —
О том, что где-то есть окраина —
Туда, за тропик Козерога! —
Где капитана с ликом Каина
Легла ужасная дорога.
А это мой пересказ по мотивам Гумилева:
Есть в мире области,
Судьбой заветною хранимы,
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.
Там рифмы, волны и созвучия
Звучат предвечного огня,
И судеб строки семизвучные,
И всех живущих имена.
Не переменят мощь и сила
Предначертания судьбы,
Ведь изначально в мире имя,
И нет без имени судьбы.
Горят и жгут, огнем прочерчены,
Предначертания времен,
И знаки тайные и вещие
Зарей являет небосклон.
Встает как новая надежда
Заря неведомого дня,
Уже все это было прежде,
Но повторится вихрь огня.
И каждый вихрь, волна, дыхание
Вскрывают новый горизонт,
Призванье, даль, очарование
И зов неведомых дорог.
Что было быль, уходит в небыль,
За горизонты всех времен,
И миражи не помнит небо,
И поглощает все огонь.
Сгорит все сущее, и вновь
Восстанет с пепла мир грядущий
Как память безвести веков.
Доля
Занесло мене вітром в невідомі світи.
А межу із тим світом не спромігся пройти.
Ніби був, ніби жив, як комаха за склом,
ніби був, ніби жив, а життя не було.
Хто засвідчить ту прірву у яку занесло,
хто засвітить у прірві все що було й пройшло?
Де оте виправдання, що метою освятить це все?
У стрімкім урагані око вихору мене несе.
А зоря променіє і докором горить,
а землею все мріє мною втрачена мить.
Занесло мене вітром у далекі світи,
і нудьгую я світом, як кизяк на путі.
А було все можливе, і світила зоря,
але я обезсилів, може я вже не я.
Тоді хто покалічив мене й долю мою?
Має все на цім світі шлях і долю свою.
А було все можливе, і зоря мерехтить
що розтратив я силу, свою волю і мить.
А земля невідступно кличе й кличе мене.
Може, день не наступить, і я буду ніде.
І той день вже на часі, що закінчиться час,
й завершиться нещастя, як гроза в небесах.
Знов веселка заграє, і трава проросте,
і вітри проспівають мною втрачений шлях.
Може, проростком ніжним сон-квітка
пригадає мій шлях уві сні,
а дорогу устелить, як мрія,
золотистий пилок від сосни.
Пригадають далекі дороги
все омріяне мною на них,
і відкриється пам"яті око,
що засвітить шлях прагнень моїх.
Спалахнуть недомріяні мрії,
і дороги нові проростуть,
хтось перейме і долю і силу, і все те,
чого вік не забуть.
Пропасть
Был верх, осталась дрожь.
Теперь наверх ни хрен не можь.
А страх навек и дрожь навек,
пришла оценка, человек,
твоих причин и пропастей,
и рубежей твоих затей.
В тумане скрылись рубежи,
как путеводные ножи.
Остались там и снег и лед,
мечты заоблачный полет,
а имена кто там полег
звучат заклятием дорог.
Давно гранит их не хранит,
следы взорвал их динамит,
и тайны нет, сиянья нет,
померк во мраке света свет,
и та дорога, что моя,
теперь ведет у ни *уя.
Судьбы прошел круговорот,
за поворотом поворот,
и средь бесчисленных кругов
меня уж нет и был таков.
А было время мог я круг
взорвать и все что с ним вокруг.
Но нету силы, нет запала,
и нет заветного сигнала.
А что же есть? Ни встать ни сесть,
ходячий ужас во плоти,
забытый богом на пути.
Обратный отсчет
Дорог и километров идет размотка вспять,
гуляет вольный ветер в забытых мной полях.
Там волны и нейроны ушедших в пропасть дней,
а память глухо стонет, и не расстаться с ней.
Проходят волны, тропы по памяти моей,
несбывшееся стонет укором вечным мне.
Мог мир бы стать прекрасным, и победил бы зло,
но не хватило счастья, а может не везло.
Не стало силы воли в критический момент,
и обернулась болью судьба, которой нет.
Проходят волны, бури, грозятся тучи хмуро,
семь бед — один ответ тому кого уж нет.
Но где-то точка веса, и где-то есть весы,
ведь за зимою лето началося с весны.
Вишу на точке взвеса, и зыбок мой баланс,
грозы не слышит ухо и утомлен мой глаз.
Теперь весы качнутся неведомо куда,
разгонит солнце тучи, иль сгину навсегда.
Бы ни было уж как, держися хвост трубой,
былое глухо стонет, но вечно есть со мной.
Несбывшееся
А зоря променіє і докором горить,
а землею все мріє мною втрачена мить.
Занесло мене вітром у далекі світи,
і нудьгую я світом, як кизяк на путі.
А було все можливе, і світила зоря,
але я обезсилів, може я вже не я.
Тоді хто покалічив мене й долю мою?
Має все на цім світі шлях і долю свою.
А було все можливе, і зоря мерехтить
що розтратив я силу, свою волю і мить.
А земля невідступно кличе й кличе мене.
Може, день не наступить, і я буду ніде.
І той день вже на часі, що закінчиться час,
й завершиться нещастя, як гроза в небесах.
Знов веселка заграє, і трава проросте,
і вітри проспівають мною втрачений шлях.
Мрія
За горизонтом часів і подій
ангел-хранитель замріявся мій.
Дивом-чар-квіткою мріє зоря,
казку сотворює мрія моя.
За горизонтами моїх доріг
вік завершається й твориться вік.
Мрією твориться мій горизонт,
моя мета і натхнення польот,
мрією живиться доля моя,
мрію, навік зачарований я.
За горизонтом буття й небуття
сяє чар-квітка і живить життя.
Ваблять таїни незбувшихся снів,
тане надій захоронених сніг,
щоби цілющої струмінь води
все оживив і згадав всі сліди.
За горизонтом
За горизонтом времен бытия
дремлет мой ангел, хранитель огня.
Быль или небыль и небыли быль,
дальних дорог горизонты и пыль,
и вдохновенья чудесный цветок.
Тают мгновенья и мчится поток,
лунной дорожкою волны поют,
в вечности тают всплески минут.
Невыразимо безмолвие звезд,
дремлющих лилий в безмолвии вод.
Тайну скрывает воды глубина,
в звездном мерцании нету в ней дна.