И оно тоже было очень искренним. Невероятно искренним, полным боли, но и силы. Я не видела в нем ненависти, но лишь чистую, незапятнанную энергию Богини-Матери Кали. И я восхитилась тем, что сейчас энергия древних богов, и древних предков наших, говорит через каждого из нас.
Когда счет войны начал измеряться неделями, я все больше понимала, что никакого "правильно" и "неправильно" нет. Есть то, что кажется наиболее правильным именно сейчас, для каждого конкретного человека. Но в каждый новый миг и для каждого из нас это "правильно" постоянно будет трансформироваться.
Когда счет войны начал измеряться неделями, я часто мечтала о том, что после окончания войны в разрушенных и полуразрушенных городах Украины будут созданы волонтерские лагеря и хостелы для людей со всего мира, кто захочет приехать и потрудиться над восстановлением Украины. И мы обязательно приедем – объедем всю страну, и точно сделаем её лучше и краше, чем она была до начала войны.
Когда счет войны начал измеряться неделями, я молилась о том, чтобы мы – украинцы – наконец-то усвоили преследующий нас веками исторический урок и перестали объединяться только в защите от внешнего врага. Во все века мы сплачивались против завоевателей, вырывали у них свою свободу. А потом использовали эту свободу лишь для того, чтобы искать "врагов" внутри страны. Родные мои, а давайте, после этой войны такого не будет, а? Давайте любить и уважать друг друга ВСЕГДА. И навсегда оставаться одной большой семьей СВЕТА…
Когда счет войны начал измеряться неделями, меня порой начал посещать жуткий страх: а вдруг мы проиграем войну? Вдруг нашу культуру уничтожат? Я знала, что большая часть украинцев будет стоять до последнего. Но вдруг нас всех уничтожат – что тогда? Как можно оставить мир без наших коломыек, трембит, бандуры, наших диких танцев, борща, щедривок, ворожбы, купальских обрядов, аркана и многого другого? Слушала музыку в своем плейлисте, там было много аутентичных украинских исполнителей, и плакала от того, что всего этого может не стать…
Когда счет войны начал измеряться неделями, со мной связалась прекрасная женщина из США и предложила перевести мои дневники на английский и поставить по ним спектакль в рамках мировых чтений. И я почувствовала, что то, что я делаю – важно и ценно. Не только для меня, для украинцев, но и для всего мира. И это придало сил писать дальше.
Когда счет войны начал измеряться неделями, мне вообще постоянно приходилось вдыхать в себя новую жизнь, новую надежду и новые смыслы. Потому что иначе – зачем? Как жить моим детям в мире, в котором не осталось больше надежды и смысла?
Когда счет войны начал измеряться неделями, я с удивлением заметила, что во мне совершенно нет ненависти. Ни к кому. Ни к чужим солдатам, убивающим наших детей, ни к нашим людям, которые мародерят в своих же городах, ни к тем, кто дезертирует и прячется от военкоматов. Ни к русским, которые все ещё продолжают верить пропаганде и считают эту войну "правой", ни к Путину, ни к НАТО, которое никак не может закрыть наше небо… да и вообще ни к кому. Есть огромная любовь и восхищение теми, кто каждый на своем месте выбирает Свет и Любовь внутри себя. Кто уважает пленных, кто, осознав преступность нападения на Украину, добровольно сдается в плен, кто выходит на одиночные митинги, или кто продолжает говорить правду в своих блогах – даже тогда, когда в России называть вещи своими именами уже совсем никак нельзя.
А остальным можно только посочувствовать, потому что Человек внутри них давно умер.
Когда счет войны начал измеряться неделями, я молила Бога о том, чтобы каждый защитник нашей страны также избрал сейчас Свет и Добро внутри себя. Чтобы сражались без ненависти – во имя жизни, а не во имя смерти. И я также понимала, что во мне нет осуждения в отношении тех, кто все же выбирает тьму. И, защищая свою страну, становится таким же фашистом, как и напавшие на нас. Нет осуждения и к тем, чьих родных убили, чьи дома разрушили или кто вынужден был бежать в чужую страну с одним маленьким рюкзачком за плечами, оставив позади все и всех… и теперь ненавидит русских…. Как я могу осуждать кого-бы-то-ни-было, не побывав в его шкуре? Именно благодаря тем, кто сражается на передовой, я могу сидеть в своем теплом доме и писать все это. Так как я могу осуждать?
Я могу только молиться… И благодарить… и благословлять…
Из событий нашего маленького мира за эту неделю…
Сидим дома.
Муж почти каждый день навещает друзей-соседей. Воды набрать и пообщаться. Детки гуляют во дворе, когда погода хорошая, я же практически не выхожу из дому, и от этого уже начинает гудеть голова.
А потому что куда выходить?
Когда мы жили здесь в мирное время – ходили в лес погулять, за речушку в поле, в гости к друзьям. А сейчас к друзьям не пойдёшь – то мы болеем, то они, а в лес и за речушку страшно. Как-то раз мы с детками на улице гуляли, а мимо нас вдали в поле мотоблок проезжал с прицепом. Так я детям пригнуться сказала и за кусты прятаться. Думала, танки едут уже… аж потом поняла, и посмеялись мы... но на прогулки выходить не решаемся.
А в другой раз, пока я готовила в доме, а детки играли на улице под окнами, услышала, как вертолет летит – опрометью выбежала на улицу, детей собой прикрывать. А они, оказывается, все и сами хорошо спрятались. Вертолет, конечно, наш, украинский, и в принципе я их не пугаюсь, но все равно страшно было, что дети сами на улице, а вертолет над верхушками деревьев пролетает… а вдруг не наш?
Много пишу.
Муж стойко развлекает детей, пока я "развлекаюсь" в планшете. В меру возможности, продолжаем наводить порядки в доме и на территории. Но этим больше муж занимается, я почти полностью переключилась на письмо. Меня еле хватает, чтобы вовремя готовить еду, мыть посуду и поддерживать подобие порядка.
От друзей узнаем, что у нас здесь есть местная тероборона. Их туда записали в первый же день по приезду в село. Ходят по ночам дежурить на блок-пост, находящийся в соседнем селе. Мужа тоже записать хотели, но друзья отговорили. Объяснили, что мы на отшибе села, живем вдали от всех, и что нельзя здесь женщину с тремя маленькими детьми оставлять совсем без защиты.
Мама моя по этому поводу волнуется сильно. Постоянно.
Регулярно агитирует нас вернуться в город. Говорит, что если диверсионными группами пойдут по селам – грабить, насиловать и убивать, как это происходит во многих областях Украины – как мы тут сами защитимся, без соседей?
Может, и права она. Но хочется верить, что наше маленькое захудалое село никому не нужно, и никто не придет сюда. А вот бомбить город ракетами вполне могут начать. Хотя, опять же, хочется верить, что бомбить Винницу не станут.
Кстати, у моей мамы на этой неделе День Рождения был. Детки ещё несколько недель назад ей подарки сделали своими ручками, но подарки эти остались в городе, мы даже фото прислать не можем. Вот, мечтаю теперь, что когда всё закончится, приедем к маме с огромным тортом и весь вечер будем обниматься…
Кстати, 8 марта в этом году тоже проходит совершенно мимо нас. Но это пустяк, конечно… особенно на фоне всего происходящего…
Из важного.
В один из вечеров пришел к нам сельский староста. Записал наши данные. Предупредил мужа, что скоро принесет ему повестку из военкомата.
Пока не принесли. Знаем, что не должны его призывать по целому ряду законных обстоятельств, так что остаемся в меру спокойными.
Повторюсь, я, как никогда раньше, доверяю своей армии и своему государству.
Родственники наши, которые за границу выехали – как с одной, так и с другой стороны – успешно добрались. У них все хорошо, слава Богу. Периодически и нас агитируют выезжать – особенно активно, когда звучат взрывы рядом с городом – целых восемь ракет упало на наш гражданский аэропорт… или когда снова то захватывают, то освобождают атомные электростанции – это действительно страшно, сами боимся возможного радиационного заражения, но все равно пока отказываемся уезжать.
Еще несколько знакомых и родственников останавливаются в квартирах уехавших – транзитом, уезжая из страны. Один парень из Донецка (мой троюродный или четвероюродный брат, наверное), останавливается надолго. Ну, то есть он когда-то был из Донецка, а после 2014 года был вынужден покинуть свой дом. Какое-то время жил в Харькове, потом – в Киеве. И сейчас приехал в Винницу с сестричкой повидаться, которая через Винницу в Польшу уезжала.
Так вот он заболел в дороге, пришлось остаться здесь, тем более, что в Киеве не пойми что сейчас творится… Мама носит ему супы и лекарства.
Из смешного.
В одну из ночей я проснулась и долго не могла уснуть. Как раз накануне снова объявили, что были обстрелы на территории Харьковской АЭС. И вот лежу я и думаю о том, как же мы узнаем о радиационной опасности, если сирен не услышим. (А в доме их практически не слышно.) Думаю о том, что первым делом нужно утром чаты проверять, и без этого на улицу не выходить.
И в таких раздумьях потихоньку проваливаюсь в сон.
И тут – БУМмммм… Я подрываюсь с места, сердце уходит в пятки и продолжает там стучать, как бешеное. Кровь приливает в голову, руки-ноги цепенеют от ужаса. В сознании выстреливает флешбек от той, первой, до сих пор кажущейся нереальной, сирены.
"Боже! Случилось самое страшное! Какой дикий звон, непохожий звук на предыдущие сирены! Это точно сигнал про радиационную опасность!" — это все проносится в моём сознании меньше, чем за секунду. И тут до меня доходит, что это не сирена никакая, а просто пробили часы.
У нас висят старинные механические часы, ещё советского времени, которые были у моих родителей, когда я была совсем малюткой. Они пробивают каждые полчаса, и вообще меня эти звуки успокаивают, это звуки-письма из моего детства…
Но вот на сонное, воспаленное тревогой сознание, подействовали именно так.
Выдыхаю с облегчением.
"Ну, даешь!" – думаю сама про себя. В жизни так не пугалась, а было бы из-за чего! И смеяться хочется, и плакать, и я с трудом успокаиваюсь. Ещё минут десять, наверное, приходила в себя, прежде чем снова смогла настроиться на сон.
Вообще так хочется, чтобы все это поскорее закончилось.
И чтобы сняли большой документальный фильм.